Смерть под ножом хирурга - Страница 18

К оглавлению

— Нет, есть.

— Но папа их всех посадил в тюрьму, ты помнишь?

— Не всех. Они прячутся в зарослях. Я слышал их однажды ночью.

— Уильям, — строго сказала Сьюзен, — какие еще монстры?

— В кустах. Прошлой ночью.

— О, — Сьюзен улыбнулась Кейт, — поэтому он залез к нам в постель в два утра.

Адель поставила перед ним чашку.

— Пей, Уильям. Что это у тебя в кармане?

— Ничего.

— Я видела — там что-то шевелится.

Уильям, не отвечая, стал пить сок.

— Уильям Сантини, дай это мне. — Адель протянула руку.

Уильям умоляюще взглянул на мать, но та лишь покачала головой. Со вздохом он полез в карман и положил что-то в ладонь Адель.

Она громко взвизгнула, напуганная ящерица выскользнула из ее руки, оставив на ладони хвост.

— Она убежит! — закричал Уильям.

Все принялись искать, ползая на коленях по кухне, нашли беглянку и водворили в банку. Все к тому времени ослабели от смеха. Сьюзен легла на пол, вытянув ноги.

— Я не могу поверить, три взрослые женщины… — простонала она, — и одна крошечная ящерица!

Уильям обнял ее и потрогал горящую на солнце как расплавленное золото, прядь.

— Моя мамочка, — с нежностью прошептал он.

Она взяла его лицо в ладони, нежно поцеловала.

— Мое дитя.

— Ты не рассказал мне всю историю, — сказал Дэвид. — Я хочу знать все, что случилось.

Поки Ай Чанг откусил громадный кусок от своего бигмака и стал сосредоточенно жевать с видом голодного человека. Вытерев соус со щеки, он вздохнул:

— Почему ты решил, что я что-то скрываю?

— Ты поставил охрану в клинике. Около ее палаты и в холле. Подозреваю, ты ждал, когда приплывет крупная рыба, расставил сети.

— Да. На убийцу. — Поки вытащил из своего сэндвича кусочек маринованного огурца и с отвращением бросил на смятую салфетку. — К чему столько вопросов? Ты ведь давно не у прокурора работаешь.

— Но любопытство осталось со мной до сих пор.

— Любопытство? И только?

— Кейт — мой друг…

— Вздор! — Поки метнул на него обвиняющий взгляд. — Ты думаешь, я не расспросил о ней? Я детектив, Дэви. И я знаю, что она тебе никакой не друг. Она обвиняемая по одному твоему делу. — Он недовольно фыркнул. — С каких это пор ты стал приятелем своего врага?

— С тех пор, как начал верить в ее версию смерти Эллен О'Брайен. Два дня назад Кейт явилась ко мне с более чем странной историей, а я рассмеялся ей в лицо и прогнал из офиса. У нее не было никаких фактов, рассказанное показалось мне просто сказочкой для дураков. А теперь я сомневаюсь. Была ли смерть Эллен О'Брайен врачебной ошибкой? Или убийством?

— Убийством, говоришь? — Поки, пожав плечами, откусил еще кусок. — Но это уже по моей части, а не по твоей.

— Послушай, я уже принял иск о преступной халатности врача. И будет чертовски неудобно перед клиентами, я уже не говорю о потере времени, — если это обернется убийством. Я не хочу предстать профаном перед присяжными. Мне нужны все факты. Ради старой дружбы, Поки.

— Не дави на меня, я не сентиментален. Ты ушел со службы. Наверное, трудно было устоять против толстой чековой книжки? А я? Все еще здесь. Вместе со всей этой рухлядью, называемой мебелью. — Он показал рукой.

— Давай все-таки уточним. Я ушел не из-за денег.

— Тогда почему?

— Это личное.

— Ну да. Когда касается тебя, то это всегда личное. Все еще твердолобый, как и раньше?

— Мы говорим о деле, а не обо мне.

Поки с минуту внимательно изучал лицо Дэвида. Через открытую дверь кабинета доносился рабочий шум — громкие голоса, телефонные звонки и звук выдвигаемых ящиков. Нормальное утро для полицейского участка. Поки встал и с несчастным выражением прикрыл дверь.

— О'кей. — Он вздохнул и снова сел. — Что ты хочешь знать?

— Детали.

— Они необычны.

— Это связано с убийством Энн Рихтер?

Поки, вместо ответа, сгреб какие-то бумаги со стола и швырнул Дэвиду.

— Взгляни на предварительное медзаключение. Три страницы леденящего кровь описания.

Даже после пяти лет работы помощником прокурора, где он видел много подобных отчетов, Дэвид не мог сейчас читать без содрогания о подробностях смерти женщины. Левая сонная артерия перерезана острым лезвием, инструментом, похожим на скальпель. На правом виске рваная рана, вероятно, от удара при падении об угол кофейного столика. Подтеки крови на стене, результат выброса артериальной крови…

— Вижу, наша Эм Джи все такая же мастер по выворачиванию желудков. — Дэвид перешел ко второй странице, и то, что прочитал, заставило его нахмуриться. — Но это не имеет смысла. Она уверена во времени смерти?

— Ты же знаешь Эм Джи. Она всегда уверена. Но за каким дьяволом наш убийца, перерезав жертве горло, потом околачивался там еще три часа? Наслаждался содеянным?

— Возможно, хотел все убрать за собой. Проверить, не оставил ли следов. Обыскать квартиру. Что-нибудь пропало?

Поки вздохнул.

— Нет. В этом проблема. Деньги и драгоценности лежали на виду. Даже не притронулся.

— Сексуальное нападение?

— Нет следов. Одежда в порядке.

— Значит, жестокое убийство без мотива. Что еще?

— Взгляни еще раз на отчет. Что она написала о ране.

— Перерезанная левая сонная артерия. Инструментом, похожим на бритву. — Дэвид поднял глаза. — И что?

— А то, что точно такими же словами она описала смерть в другом отчете, за исключением того, что жертва — мужчина. Доктор родильного отделения — Генри Танака.

— Энн Рихтер была медсестрой.

— Верно. А теперь самое интересное. Перед тем как она начала работать в операционной, она работала по совместительству акушеркой. И возможно, знала доктора Танаку.